Вопреки всему, несясь по улицам к тому самому месту, где шла охота, думал Йеро сугубо о приземленном. Радовался тому, что когда его настигла весточка, не успел еще улечься, а потому выскочил в ночь не в одних подштанниках, а даже и в теплом вязаном свитере. Ночь обещала быть леденющей. А вот сожаления о том, что не успел поужинать, не было и в помине. Учитывая на кого, или вернее на что, предстояло охотиться, были все шансы, что к середине ночи он пожалеет еще и о том, что успел пообедать.
Место было узнать несложно. Несколько человек в обмундировании городской стражи, стоящие на улице с задранными к крыше головами, привлекут чье угодно внимание. Стражи порядка были так заняты крышей, что его собственное появление прошло незамеченным. Йеро неодобрительно подумал, что окажись тварей двое, второй ничего бы не стоило сейчас напасть на стражу из темноты, сея панику и смерть.
Он взглядом выхватил из толпы мундир с приметными галунами и пробился к нему, по пути раздвигая сражников, без лишней, впрочем, бесцеремонности.
- Офицер, доложите обстановку. Как забраться на крышу уже выяснили?

- Все правильно сделали.
Йеро ободряюще кивает. Врожденный ужас по отношению ко всему, что приходит "оттуда" не грех, а то, благодаря чему человечество все еще живо. Побольше боялись бы, глядишь - поменьше бы лезли в Дикоземье, поменьше бы тащили оттуда всяческой дряни. И жизнь стала бы поспокойнее, и у Инквизиции было бы поменьше работы, и не ползало бы по крышам всякое. Так что пусть лучше боятся и хорошо делают свою работу, а он будет делать свою.
- Стрелки у вас есть?
Он стащил теплые меховые варежки, спрятал их в сумку на поясе и остался в тонких перчатках, едва-едва защищающих руки от холода.
- Лучше бы не с арбалетами, а с пистолями - от них больше шуму, но если пистолей нет, то и арбалеты сгодятся. Я войду в дом. Выждите, - он на глаз прикинул высоту лестницы, - минут пять. Потом начинайте стрелять по твари. Если кто-нибудь попадет - неплохо, но не обязательно. Отвлеките ее. Заставьте прижаться к трубе. Если ее внимание будет на вас - я смогу выбраться на крышу. Только меня не подстрелите. Лучше всего, как увидите, что я выбрался - прекращайте стрелять. И будьте на готове на случай, если она решит спрыгнуть.

- Вот и хорошо.
Йеро похлопал офицера по плечу и пошел в дом, отчаянно надеясь что у стрелка хватит выдержки перестать палить по всему, что движется, когда он сам окажется на крыше.
Кому бы ни принадлежал этот дом, хозяева, кажется, отсутствовали. Оно и не удивительно. Кому понравится, что у тебя над головой прыгает дьявольское отродье? Хорошо. Можно было не опасаться зацепить кого-нибудь.
Лестница оказалась грязной, но крепкой. Йеро добрался по ней до самой двери на крышу. Остановился, прислушался. Хорошо, что хоть один человек с пистолем нашелся. Когда начнется стрельба, он услышит отсюда.
Сжав посох в левой руке, правой он вытащил свой револьвер. За дверью жалобно верещала тварь, которая прежде почти наверняка была женщиной, но теперь уже ей не являлась. Зло не имеет пола, возраста или имени. Вопли ее неприятно царапали слух Йеро, но жалости не вызывали.
На улице глухо бухнуло. Завжикали, загромыхали по крыше арбалетные болты. Искаженная заверещала выше. Йеро дождался, пока стихнет арбалетная очередь и навершием посоха толкнул дверь, готовый бить по лапам или стрелять в голову, в зависимости от того, что первым покажется в проеме.

Отредактировано Йеро (2015-07-14 15:39:37)

Рассматривать это существо у Йеро нет ни времени, ни желания. Он успевает заметить, как быстро оно двигается, но не успевает испугаться. Удар двери по посоху тяжеловат для одной руки, даже для тренированной, и от кисти до локтя распространяется неприятное онемение. Оно быстро угасает, но не быстрее, чем двигается тварь. Поэтому Йеро делает несколько шагов назад, постепенно отступая в глубину чердака. Одновременно он жмет на курок, посылая несколько пуль в голову искаженной. Та увлеченно несется прямо на него и он ожидает, что ее собственная инерция сыграет ему на руку и тварь не успеет уклониться с траектории его выстрелов, а значит они лягут приемлемо кучно.

Йеро попятился, сморщился, будто печеная слива, прижал руку, все еще сжимающую револьвер, к ране, и опираясь на посох тяжело осел на грязный пол чердака. В голове шумело от всплеска адреналина и от удара, а риза быстро напитывалась кровью.
Тварь на полу не подавала признаков жизни, но Йеро все равно отполз от нее подальше. Посидел, уговаривая себя, что вот-вот чуточку передохнет, поднимется и пойдет вниз. Ждать, пока кто-нибудь из стражников осмелеет настолько, что поднимется сюда и поможет ему спуститься, не приходилось. Они наверняка услышали выстрелы и увидели, как искаженная скрывается на чердаке. Сейчас наверняка прислушиваются и гадают - кто из двоих одержал верх.
Да, нужно было спуститься, отдать себя в руки медика, распорядиться о том, чтобы прислали людей с носилками - отнести тело в обитель.
Вздыхая и опираясь на посох он поднял себя на ноги и медленно побрел к лестнице. Левая сторона груди болела зверски, а в сапоге подозрительно хлюпало. Нужно было поторопиться, а то эдак он истечет кровью еще до подхода медика.
По лестнице Йеро спускался медленно, с остановками, спрятав револьвер и переложив посох в правую руку.

Отредактировано Йеро (2015-07-15 16:01:58)

Оказавшись на улице, Йеро с облегчением опустился на подставленный кем-то деревянный ящик, с благодарностью кивнул стражнику. Как его там... Гансу?
- Да. Спасибо. Пошлите кого-нибудь в обитель. Пусть найдут Дуальби Тангуна. Остиария. Он знает, что делать.
Йеро говорил короткими фразами. Левая сторона груди продолжала немилосердно болеть. К тому же, кажется, у него начинался жар и холодный ночной воздух не мог его охладить. Эх, сейчас прилечь бы.
Суеты вокруг было как-то слишком уж много. Йеро надеялся, что у посланника достанет соображения сказать привратнику, что Йеро ранен, а тот пришлет медика от Инквизиции. Свободно практикующим коновалам из Венстре он не то, чтобы не доверял, а... не доверял, да. Пусть лучше это будет свой человек.
- Вы все молодцы, - сказал он, прикрывая глаза, чтобы унять пляшущие перед ними пятна. - Хорошо поработали.
Но пятна продолжали плясать и под веками.

Отредактировано Йеро (2015-07-16 10:16:46)

С закрытыми глазами желание прилечь становилось еще более навязчивым и Йеро заставил себя снова открыть их. Шум в голове мешал сосредоточиться на действиях и разговорах стражи, на приведенном ими человеке.
Препирательство со стражей: врач или не врач, вызывало глухое раздражение, а вид немытых трясущихся рук - легкую оторопь, но Йеро заставил себя перебороть и то и другое. Он действительно ожидал, что найдется кто-то больше похожий на специалиста в области медицины, во всяком случае, кто-то более уверенный в своих силах, но время шло, а такой человек все не появлялся.
- Я не брезгую, но, - экзорцист поморщился от боли, усилием воли отвел глаза от ногтей местного лекаря. Грызет он их, что ли? - У вас точно есть, чем ее обработать?
Никакого чемоданчика или саквояжа, с какими ходят доктора, Йеро при человечке не видел.
- Как вас зовут?

"Это невозможно, - подумал Йеро, глядя на банку, явившуюся из-за пазухи местного народного целителя. - Это совершенно невозможно."
Он слегка наклонился вперед, словно бы для того, чтобы заглянуть в банку, рассмотреть и понюхать мазь, и пальцы его правой руки мягко сомкнулись на запястье доморощенного лекаря.
- Вам придется пройти со мной, - сообщил он, - в обитель. Ответить на несколько вопросов.
Он ожидал, что лекарь тот же час начнет дергаться, и что у стражи хватит соображения задержать его, если надумает бежать. Ведь привели же они его сюда. Значит, смогут и удержать.
- Мазь - это хорошо. Благодарствую. Но медика я все-таки дождусь своего.
Рана болела, но Йеро и сам чувствовал, что не собирается умирать прямо немедленно.
Уверенности в том, что лекарь этот и впрямь Портной, которого они ищут, или что он имеет к расследованию какое-то отношение, у него не было. Но была другая: в том, что инквизитор может позволить себе паранойю, но не может позволить себе халатности.

Отредактировано Йеро Амариллис (2015-07-22 18:07:41)

Доморощенный лекарь не пустился вскачь трехметровыми прыжками, и Йеро это искренне порадовало. Значит, он пока еще в своем уме и мир тоже.
- Поговорим здесь, - согласился он, кивнул и тут же пожалел об этом. - Вот, хоть бы и о том, откуда у вас эта мазь. Сами готовите ее? Все местные лечатся у вас или здесь есть еще кто-то врачует? И неужели же хватает на жизнь? Здешняя публика, она же не богата. Наверняка не могут заплатить много?
"Надо будет, на всякий случай, все-таки спросить у стражи адрес, по которому они нашли это светило. - подумал Йеро. - На случай, если придется нанести ему визит."

И, все равно, что-то не давало покоя. Будто заноза. Свербило и дергало не хуже, чем раненая сторона груди. Все это, и разрастающийся холод, и словоблудие Олафа, и мельтешение стражников на заднем фоне, старательно прикидывающихся, будто заняты делом, все сильнее раздражало Йеро. Он обнял себя правой рукой за левое плечо у будто укачивал раненую сторону тела, пытаясь унять боль, но облегчения это не приносило.
- Да приведите уже этого чертового доктора, прости Господи! - более резко, чем хотел, он огрызнулся на стражника, в пятый или в шестой раз приблизившегося к нему, словно намеревавшегося о чем-то спросить или сказать, но так и не решающегося. - И пошлите кого-нибудь наверх, поглядеть, чтобы тело не ушло на своих двоих или кто-то другой не приделал бы ему ноги!
И где этот окаянный Орден Пылающей Длани? Они давно уже должны были быть здесь, а не ждать, пока инквизитор сделает за них всю работу. Да черт с ними. Пусть хотя бы дойдут, и то хорошо. Глядишь, может хоть среди них найдется какой-нибудь медик. Или Дуальби, наконец, дотащит сюда свою задницу.
Олафа он слушал вполуха, не стараясь запоминать называемых им имен. Отметил только, что о происхождении мази лекарь так ничего и не ответил. Но переспрашивать не стал. Вообще, сейчас слишком много сил уходило на то, чтобы не прилечь здесь, в снежок, который снова пошел.