Полисы: Лабиринты Айзена |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Полисы: Лабиринты Айзена » Квесты » "Ад на колесах" - где-то январь-февраль 706
Суть квеста - события на северной границе. Будни военных и случайно оказавшихся рядом гражданских. Здесь можно играть практически любых персонажей в пределах логики. Ваших нынешних, взять какого-нибудь НПЦ, хоть третьего солдата в пятом ряду, хоть командующего отрядом рыцарей Пылающей Длани.
Эта история - про то, как Дикоземье атакует и на что вообще похожа жизнь на фронте. Плюшки основным персонажам за красивый отыгрыш с нее также возможны.
По всем вопросам - к Хайрину, или ко мне.
Итак...
Место: Северная граница, ничья земля
Время: зимняя ночь
Участники: По желанию
Суть: Боевые действия на границе. Новая напасть со стороны Стены.
Ночь в окопах, на передовой. Солдаты по большей части спали в блиндажах и бараках, что были оборудованы за частоколом и невысокой бревенчатой стеной, сразу за линией окоп. Часовые забко кутались в шинели, да время от времени переминались с ноги на ногу. Уже несколько дней царило странное затишье. Из тех, что хуже всякой атаки. Многие не спали по тому, что издалека, сквозь снежное марево, из за пределов утыканной кольями Ничьей Земли, всю эту и несколько прошлых ночей доносились звуки. Там, глубоко в Дикоземье, за пределами видимости, нечто клацало металлом. Гремело, гудело, рычало, шипело. Звуки были до странности механические. Время от времени взревывали и какие-то твари. Слышался перестук чего-то металлического, как будто били кузнечные молоты. Днем, с новым караулом, звуки затихали. А ночью начинались опять. Дозорные с особенно тонким слухом первыми заговорили о том, что с каждой ночью шум со стороны Дикоземья усиливается. А спустя три дня, это стало ясно даже старому полуглухому артиллеристу на батарее. Каждую ночь грохот, пыхтение машин, крики и рев приближались. А на седьмую ночь часовые видели, как где-то далеко в темноте пронеслась с запада на восток цепочка мерцающих огней, издавая едва слышный визг, от которого, тем не менее, заламывало зубы и хотелось зажмуриться, словно тысяча злобных мальчишек провели гвоздями по тысяче школьных досок.
Отредактировано Хайрин (2015-10-01 02:18:28)
*будет третий солдат в пятом ряду)*
Рядовой Эрих Штайнер прохаживался вдоль отведенной ему части укреплений, ежась от холода. Он втянул голову в плечи, а воротник шинели поднял так, что тот почти закрывал уши, но все равно отчаянно мерз, а дежурить ему оставалось еще часа четыре, не меньше. Это в пафосных газетных статьях о громких победах да на агитационных плакатах пишут, что хороший солдат думает только о том, как бы отдать долг своей Родине. Эрих, как ни глянь, был хорошим солдатом. Стрелял метко, да и штыком орудовать был не дурак, с товарищами легко уживался, а если и махал кулаками - так это разве что отправится на побывку в город и там напьется. Ни разу за все время службы он не струсил, не получил серьезных нареканий... даже рожей вышел - хоть плакат с него рисуй. Но вот думал он совсем не о долге перед славным Айзеном, а о том, как бы поскорее закончилась его смена, и можно было отправиться погреться в блиндаж, да как бы какой гадости этой ночью не вылезло.
Но если ход времени он его чаяний не ускорился и не замедлился, то насчет дикоземской гадости он явно сам себе накаркал. Странные огни вдалеке и отвратительный, режущий по ушам скрежет заставили его тут же вскинуться, забыв он проклятом холоде. Он мгновенно бросил с плеча ремень, на котором висела его видавшая виды винтовка системы Хольтцера, и прицелился в дальнюю движущуюся цель. На счастье, она пока не приближалась...
Отредактировано М. Тайльманн (2015-10-01 17:23:26)
Сержант Густав Майер пятнадцатого егерского полка сил самообороны Айзена - это, конечно звучало крайне пафосно. Хотя, честно говоря, большую часть жизни Густав провел совсем не в доблестных сражениях с порождениями Дикоземья. Но у всякого контрабандиста когда-нибудь в жизни наступает черная полоса, когда уже хрен выкрутишься и петля маячит вот уже совсем рядом. В тот раз повезло - на северных границах было неспокойно и дело ограничилось штрафными войсками. А там, за верную службу и большие успехи...
Не то чтобы Густав не подумывал о том, чтобы как-нибудь прихватить парней половчее и сделать ноги, собрав новую банду. Но вот сейчас - куда тут сбежишь? Твари небось уже и за линией фронта есть, ночью напорешься на стаю оборотней - порвут на куски. Или свои же пристрелят как дезертира.
Хотя последний приказ начальства заставил бравого сержанта всерьез задуматься о том, чтобы сделать ноги. Мало того, что разбудил его адьютант командующего посреди ночи, да еще и с приказом собрать добровольцев и сделать вылазку в сторону неведомого шума. Поглядеть, значит.
"Сам бы ты туда отправился, мать твою!" - ворчал про себя сержант, оглядывая матерящихся егерей, выползающих из палаток и спешно проверяющих винтовки.
- Добровольцев ищут, парни, слыхали? Значит лезть к этим тварям прямо в пасть. Ну, короче все, как мы любим...
Огни двигались быстро и казались какими-то размытыми в снежном мареве. Было не слишком понятно, во что там целиться и на каком расстоянии они находятся.
К тому же, визг этой ночью так и не повторился, да и огни больше не появлялись. На линию фронта в эти дни опустилось затишье. Ни единой твари, ни даже самого паршивого оборотня или мерзлой мантикоры не выползло на фонари и огни костров.
- Я такое уже видел, ребята. Это идут кадавры, помяните мое слово. Кадавры или големы. Или те и другие вместе. - Покуривая трубочку, сидя на бочке возле батареи, начал с кислым видом наводчик Ишмаэль. Старый полуглухой солдат, длинна службы которого могла поспорить только с длинной его вислых седых усов, пользовался уважением в окопах просто по тому, что умудрялся уцелеть здесь дольше других. - ...видали, как мелюзга всякая, зверье попряталось. Чуют. - добавил он и сплюнул в снег, наблюдая за тем, как сержант поодаль собирает солдат в разведку.
Огни исчезли, однако шум со стороны ничьей земли сегодня стал особенно громким. Грохот, лязг железа, визг чего-то твердого по металлу, топот. Самые чуткие могли услыхать звуки, подозрительно напоминающие нестройное пение множества хриплых глоток.
Группка добровольцев росла неуклонно, хотя и небыстро. Все-таки никому не хочется лезть к каким-нибудь особо зловредным тварям прямо в пасть, или что у них там вместо пасти. Эрих окинул эту картину оценивающим взглядом, прикидывая, что ему больше не нравится: мерзнуть в окопах, ожидая непонятно чего (ведь раньше ни с какими кадаврами он не встречался, и рассуждения старого Ишмаэля толком не пролили свет на происходящее), или мерзнуть по дороге, чтобы посмотреть на это непонятно что и оценить серьезность передряги, в которую они все сегодня попадут. Эрих никогда не метил в герои, но ждать он терпеть не мог, так что второе даже казалось ему предпочтительней. Особо не торопясь, ведь все равно наплыва желающих не наблюдалось, он пошел и сообщил командиру, что отправляется в разведку, и ему нужна смена раньше. С этим проблем не возникло, так что вскоре он уже протолкался вдоль окопа к остальным разведчикам.
Густав оглядел нового добровольца с интересом. Но кивнул. Эрих не выглядел героем, который ринется на врага в штыковую, а честно говоря был похож на парня который скорее сделает ноги в случае если дело запахнет керосином. А это самое главное в разведке.
Ухмыльнувшись, сержант кивает.
- Давай, парень с нами. Не высовываемся, если что - валим тихо. Не получится свалить тихо - тогда отстреливаемся и валим громко.
- Все поняли? - он повысил слегка голос, объясняя остальному отряду. - Никаких мне е..ных геройств! Стрелять на всех хватит, эта дрянь явно скоро до окопов доползет! Наша задача - посчитать, оценить и с..ться!
Махнув рукой, егерь поднимается и после коротких указаний - кто идет впереди, кто замыкает и прочих деталей - дает команду выдвигаться.
Небольшой отряд, негромко переговариваясь поднимается из окопов, вскоре растворяясь в ночи. Егеря идут скоро, в белых своих накидках практически сливаясь со снегом... Отряд не торопится, каждый в нем внимательно вглядывается в ночь - даже не сколько от рвения служебного, сколько от желания увидеть нечисть раньше, чем та решит закусить разведчиками.
Путь через Ничью Землю тянется и тянется. Пригибаясь, кутаясь в белые накидки, солдаты пробираются сквозь снег. Намело по колено, так что не всегда поймешь, во что наступаешь. Может, во что-то безобидное, вроде заледеней туши мантикоры или занесенного снегом тела не столь удачливого разведчика, сгинувшего здесь месяц назад. А может и на мину, не отмеченную или забытую на карте заграждений. Идти приходится почти в полной темноте, ориентируясь на шум впереди и огни сторожевых вышек за спиной. Некоторое время все, что видит Эрих – спина товарища, смутно освещенная пробивающимися сквозь метель. Каждый шаг вперед приближает людей к Стене и это почти ощущается. Не так много в мире людей, бывавших за пределами невидимой границы, которую пересекли егеря. Во всяком случае, немного среди остального мира, не столь безумного как это место, на пороге Всеобщего Врага. Может и показалось, но с каждым шагом, с каждым погружением сапога в предательский снег, нарастает беспокойное, давящее ощущение и отголоски чего-то похожего на тошноту. Эрих и Густав чувствуют, как будто липкие пальцы бегают по телу… или просто обычный страх неизвестного, знакомый любому, кто ходил в разведку?
А потом появляется свет. Лишенный какого-то четкого источника. Просто заснеженная равнина впереди, становится смутно, но видна. По правую руку виден небольшой холм, отбрасывающий подобие тени в сторону егерей. Дальше… горят огни. Яркие, пронизывающие огни электрических прожекторов. Порыв ветра доносит запах смазки и чего-то острого, химического, горелого.
Пение, скрежет металла и гул становятся все громче. Десятки глоток хрипят нестройно, не в ритм и становятся различимы слова. Некоторые голоса совершенно нормальные. Другие с хрипом и бульканьем, в третьих слышится металлический лязг и потрескивание и чувствуется лютая печаль с гордостью вперемешку.
Когда в мозгу горчат орбиты,
Горит на пальцах мокрый порох,
Горю, молчу, что карты - биты,
Молчу, как иглы в тесных норах.
А мне б пойти в трактиры, в тиры...
И выблевать кишки на рельсы! Круто!...
Но нет. Окно в немой квартире
Дорога нас ведущая к редутам.
...Мы прогрызем дорогу через Бойню.
Мы смерть скуем для дикаря с мушкетом.
Пусть дышишь ты, но ты уже - покойник,
Под снегом заморожены котлеты...
Один из источников песни как раз сейчас поднимается на холм и егерям, припавшим к земле буквально в сотне метров, предстает гротескно раздутая туша на двух ногах-тумбах, с которых свисают складки, покрывая невидимые стопы, как у больного водянкой. Лемут Стены. Счастливы те солдаты, которые не умеют безошибочно отличить их от более привычных мутантов и не знакомы с ними. Трудно определить рост лемута, но в нем не меньше двух метров и почти столько же в ширину. Громадные мускулистые руки сжимают какое-то оружие с узким соплом, напоминающим пожарный шланг. Гофрированная труба выходит из приклада и тянется к белесому голому животу, уходя прямо в него, где грубые заклепки держат вместе кожу и пластик. При виде того, что торчит у лемута чуть пониже трубы, там где положено находиться гениталиям, один молодой солдат шепчет короткую молитву. Из белесой плоти высовываются по колено две сморщенные по старчески, волосатые человеческие ноги. Как будто какого-то старика вплавили в живот лемута и он продолжает дергаться внутри, стуча пятками по необъятному брюху. Головы и шеи у громилы почти нет – только жирный холм с щелями, которые кажется являются ртом и двумя ноздрями. А над ними стекла очков. Раздутый лемут шагает подозрительно легко для своих габаритов, а огромный живот при движении колышется, издавая глухой плеск. Не прекращая хрипло бубнить песню, он останавливается на вершине холма.
Когда мы черпали лопатами помои
Когда помои стали лихо черпать нас
За человечество последний шлак – стал воин.
И Тилл везет к победе в этот час…
Поводит подобием лица из стороны в сторону и из очков ударяют два плоских зеленоватый луча. Они пробегаются по заснеженной равнине. По корявым мертвым кустам. Краем цепляют и егерей, после чего пропадают. Не прекращая петь, лемут медленно разворачивается, явно намереваясь трогаться в обратный путь, туда, где горят прожектора и слышны машины.
Этого сержанта Эрих толком не знал - так, морда вроде примелькавшаяся, но не более того, однако же его подход был определенно здравым, и это обнадеживало. Он был не из тех, кто только и мечтает, как бы попереть грудью на врага, а такие обычно выживают.
Штайнер устроился в середине маленькой колонны - тоже неплохое место, которое дает неплохие шансы не быть порванным в первые же секунды внезапного нападения, если такое случится. Словом, он был спокоен и уверен в успехе настолько, насколько может быть спокоен человек, прущийся в Дикоземье, когда совсем рядом шастает какая-то неведомая и явно очень опасная хрень. Сперва поводов волноваться и правда не было: кроме холода, темноты и глубокого снега ничего не докучало, но постепенно на стало нарастать какая-то иррациональная, тоскливая и муторная тревога, а к коже как будто прикасалось что-то липкое и холодное. То ли просто нервы шалят, то ли... Эрих знал, что это далеко не просто нервы, но предпочитал думать именно так. Все-таки рациональное объяснение успокаивало.
А потом впереди стало светлее, и тут-то все рациональное, адекватное и привычное нормальному человеку перестало иметь значение. Они вышли в цели своей вылазки, и теперь оставалось узнать, какие же гости на этот раз пожаловали со Стены. И гости не заставили себя ждать...
Буквально зарывшись в снег в тени холма, Эрих слушал нестройное пение и наблюдал за неторопливо, но весьма ловко для таких габаритов движущимся лемутом. В такие моменты хочется просто отключить себе мозг, чтобы ничего не слышать, не видеть и не запоминать, потому что рассудок не затронутого Искажением человека такое воспринимать не приспособлен. Хотелось то ли грязно выругаться, то ли взмолиться Единому, и в итоге Штайнер тихо, неразличимым за пением шепотом, сделал и то, и другое.
"Ну уйди ты, гребаная скотина, уйди..." - думал он, но, как на зло, лемут пока и не думал уходить. Обстоятельно, со знанием дела, тварь оглядывала пространство перед собой, и тень от холма и снег сразу же перестали казаться сколько-нибудь стоящей маскировкой. Два зеленых отсвета на снегу неумолимо и невыносимо медленно (а моет быть, просто восприятие времени меняется, когда лежишь и гадаешь - придет тебе сейчас конец, или нет) приближались прямо к тому месту, где залег Эрих, и прошли мимо всего-то в паре ладоней от него. Только после этого он рискнул повернуть голову и посмотреть, не зацепило ли кого этим странным "взглядом", но уже было поздно, и он ничего не различил.
Лемут развернулся и ушел обратно. И тогда Эрих, как и остальные, наконец выдохнул и поднялся из снега. А ведь это было еще не все, валить пока рано, как бы ни хотелось.
Пение не умолкало, но вряд ли кто-то удивится, если окажется, что оно не мешает порождениям Дикоземья все вокруг слышать, так что, подойдя к сержанту, Эрих не стал лишний раз сотрясать воздух, ведь и так все понятно, а только показал в направлении, в котором ушел лемут, и вопросительно посмотрел на своего временного командира.
Егерь валялся в снегу совершенно неподвижно, тихонько читая про себя молитву. Об этой своей привычке наемник не любил распространяться, предпочитая делать вид, что не боится ни Бога, ни Врага. Но была, была у него привычка - суеверие, даже скорее. Лежишь, знакомые слова говоришь и голова чище работает.
А тут как-то глядя на такую дрянь ничего больше, чем молитва от страха в голову и не приходит. А так вот слово за слово и - ну мало ли, каких страхолюдин со Стены не пришло? Доводилось Густаву и пострашнее видеть. Впрочем все равно каждый раз, Дикоземье умудряется породить какую-нибудь новую погань - если подумать, кто этих уродов на Стене таких клепает? Тот еще художник, наверное - никогда двух одинаковых мутантов не увидишь.
Но вот мутант ушел и можно было встряхнуться.
- Нас засекли скорее всего, парни. - коротко и тихо сообщил Густав. Окликнул кого-то из добровольцев, кто вжался в какую-то кочку, явно сдерживая позывы к рвоте.
- Первый раз лемута видишь что ли? Эй, салага! Не раскисай!
- Манфред - вы с парнями - меняйте положение, если кто придет - отступайте и назад. Я схожу, погляжу поближе.
А тут и еще один доброволец выискался - Эрих появился как раз кстати, когда сержант думал кого бы взять в напарники. Коротко кивнул солдату, махнул рукой - мол "за мной".
Небольшой отряд сейчас, скрывается в каком-то овражке, уходя в сторону - если лемут пошел за подкреплением, то даже следов оно найти не должно!
А сам Густав движется в сторону от отряда, намереваясь обойти пригорок, с которого лемут оглядывал окрестности и посмотреть, что же там эти мутанты творят.
Заметил из громила или нет, сказать сложно. Во всяком случае, на тот момент, что Густав и Эрих отделились от основного отряда и стали обходить холм, ничего не произошло. Все также гудели какие-то машины. Светили прожектора. Звучала песня лемутов. Двое разведчиков, пригибаясь, а потом и вовсе ползком, добрались до края холма и выглянули поверх сугробов, что намело здесь за долгие ночи. Перед ними предстала низина, затопленная светом прожекторов. Это был самый настоящий овраг, тянущийся на запад и восток через заснеженную равнину, насколько хватало глаз. Около трех метров в глубину и добрых десяти в ширину. Насколько они помнили, ни на каких картах этого оврага не было. А по его дну пролегала самая настоящая железная дорога. Поблескивали полированной сталью рельсы. Бетонные шпалы были на половину занесены снегом. В общем, тем кто бывал в шахтах или видел такое на мануфактурах – зрелище вполне привычное. Разве что, эти рельсы выглядели куда массивнее и прочнее тех, по которым катают вагонетки. А на рельсах стоял… локомотив. Громадина, размером с дом, но приземистая, так, что его не было видно за бруствером из земли и снега на краю оврага. Скругленный нос как у пули. Торчащие по бортам странные решетки, стальные шипы, трубы, подобные прорвавшим шкуру ребрам. Все это гудело, потрескивало. Время от времени по стоящему на рельсах механическому гиганту на шести стальных колесах пробегали сполохи, которые могли быть или не быть электрическими разрядами. Он блестел так, что на него было больно смотреть – весь покрытый словно бы жидким серебром. Никаких окон, или рубки машиниста или дымовых труб у локомотива не было. За ним стояли с десяток вагонов, разительно отличавшиеся от локомотива. Корявые, кривобокие конструкции сваренные из ржавого алюминия, дерева с облезшей краской. На ржавых колесах разного размера. А один и вовсе представлял собой страшно раздутую тушу громадной рыбины, поставленной на костяные колеса. На крышах вагонов водили из стороны в сторону прожекторы, за которыми сидели к счастью плохо видимые в тенях силуэты. Там же, на крышах, виднелись установленные на станках иные конструкции. Трубы с широкими раструбами, трубы с линзами, гнилые костяные трубы с медленно пульсирующими сосудами вдоль стволов. Орудийные гнезда не узнать было не возможно даже в столь искаженной машине.. Не удивительно, что на этом участке попрятались все сравнительно привычные твари от оборотня до вертихвата. Бронепоезд рейсом прямиком из Стены возвышался посреди оврага. Рядом с ярко сверкающим гигантом суетились отряды карликов. Лемуты – их тени плясали за кругом прожекторов, как адский театр теней. Ни одна тварь не была похожа на другую. От них веяло чем-то… да самым настоящим Искажением в чистом виде. У тварей такого уровня оно видно слишком хорошо. Как будто кто-то люто презирающий людей и все живое пошел небрежно лепить карикатуры на предмет своей ненависти. Мерзкие, нелепые, порой почти до смешного неприличные… но смеяться тут не хотелось. Хотя бы еще и по тому, что не уверен, удастся ли остановиться. Лемуты расчищали снег вокруг рельсов, грузили с вагонов какие-то ящики и контейнеры. Стояли или бродили по периметру, сжимая в руках (у кого они были) оружие. Наметанный взгляд Густава подметил топоры, разводные ключи, железные пруты с гвоздями, несколько грубо сваренных арбалетов и пневматических гарпунных ружей. Попадались и куда более экзотические образцы. Например, у тощего лемута с парами иссохших обвисших женских грудей вместо глаз, ушей, носа, из под плеч, вместо больших пальцев, в руках была клетка с раструбом, в которой нервно подрагивал крыльями свертолет. А рядом с ним возвышалось нечто скелетоподобное и хромированное, скорее голем, чем лемут. И его правая рука сжимала трубу с набором линз, слабо светящихся изнутри. Больше похоже на какое-то оружие технокульта. Густаву удалось насчитать не менее сотни и Единый знает сколько еще сидели в вагонах. А еще они увидели стройку. От главной железной дороги именно здесь начали строить ответвление. Работали лопаты, клались шпалы. С одного вагона сгружали рельсы. Лемуты со сварочным аппаратом скрепляли все это. Ответвление протянулось уже метров полсотни и заворачивало в сторону… да на юг, куда же еще? Нечто массивное стояло на грубо сваренной четырехколесной платформе, ползущей сейчас по этом ответвлению к краю оврага. Нечто массивное, закутанное в брезент и очертаниями неприятно напоминающее орудие на лафете с гротескно толстым казенником и очень коротким толстым стволом. Платформу толкали четверо дюжих лемутов с бескожими гипертрофированными мышцами. Рядом шел высокий скелетоподобный голем из серого пластика и тянул провода от локомотива к подвижному лафету. Вот, оно остановилось. Один лемут покрутил ручку и махина на лафете приподнялась с шипением гидравлики, поднимаясь над бруствером, указывая очертаниями ствола куда-то на юг. Голем проскрежетал команду и двое лемутов принялись поспешно снимать со странного устройства брезент.
Отредактировано Хайрин (2015-10-09 01:07:41)
Оказалось, у мутантов в овраге стоял... бронепоезд! И большая, непропорционального вида пушка. Эрих старался не особо присматриваться к безумным и гротескным пародиям на живых существ, что кишели внизу, и к странным искаженным машинам, а просто бесстрастно оценить их количество, а так же калибр орудия, вместимость вагонов, и прочая, и прочая... Бесстрастно не получилось. Парень буквально физически ощущал, как его мозг сопротивляется и не желает воспринимать открывшийся ему кошмар. Больше всего ему хотелось спрятать голову в сугроб, а потом и вовсе тихо уползти назад, к оставшимся товарищам, а потом и вовсе к линии укреплений, но он запрещал себе подобное малодушие. По крайней мере, его стоило облечь в более подходящую форму, чтобы не выходило, будто он просто-напросто наделал в штаны.
- Ну все, насмотрелись уже на этот п**дец, - тихо, так, чтобы за шумом работы и песней дальше сугроба, служившего им укрытием, точно не было слышно, проговорил Эрих. - Валить отсюда пора.
- Твою... ж мать. - Густав был совершенно солидарен с Эрихом в оценке зрелища. - Сосчитал их?
Привычный к разведывательным вылазкам егерь обладал отличной памятью на количество и вид противников, но каждый раз сталкиваясь с лемутами лучше было перестраховаться.
На Эриха егерь глядел с некоторым уважением - парень явно не из ветеранов, но смотри-ка - не кричит, не бежит, не блюет, как обычно с новичками при виде лемутов бывает.
- Теперь отходим, да... воон там, где кусты... ох чую е**нут они сейчас из этой дуры по нашим. Так что ходу!
Впрочем, скорость скоростью, а об осторожности Густав не забывал. Дождался, когда песня зазвучит громче, сделал короткий рывок из-за одного укрытия до другого. Проверил не выступает ли что-нибудь из-под белого маскплаща. Перекатился в другую тень, а там уже и до холмика недалеко, скрывающего железную дорогу и ее жутких строителей.
Вот ведь дрянь все-таки какая! Но ушли, вернуться теперь бы в тепло, а с этими тварями пусть артиллеристы разбираются. Жаль только, что лемуты редко были столь любезны, чтобы стоять и ждать пока их накроют снаряды Союза. Но вдруг в этот раз обойдется без близкого столкновения?
Тряхнув головой, Густав сосредоточился на том, чтобы отыскать своих - вот именно на возвращениях чаще всего какая-нибудь дрянь и случалась. Только выдохнешь, задумаешься о том, как хорошо сейчас в тепле... тут-то Враг и покажет, что зря расслабился...
Последнее, что видели Густав и Эрих, прежде чем отползти за холмы, было то, как четверо мускулистых лемутов срывают с орудия брезент и поспешно отступают. Серый голем смотрит на них лишенным выражения лицом-маской с чуть светящимися глазами-линзами. Рявкает какую-то команду и приближается к лафету.
Стоило двоим егерям отступить, как давящее болезненное ощущение безумия и нереальности происходящего резко схлынуло. Перед ними была просто снежная равнина, слабо освещенная прожекторами. Холмы, реденькие мертвые кусты тут и там. Дикоземье, конечно. Но по сравнению с виденным в овраге, у железной дороги, ощущение было как от глотка свежего воздуха. Вскоре, они удачно миновали один и другой холмы. И встретились с остальным отрядом.
И тут их заставило обернуться какое-то движение. Тень, пролегшая по равнине с севера. Они увидели то самое орудие, медленно поднимающееся на гидравлических опорах над оврагом на высоту добрых пяти метров. Так, что в зоне прямой видимости у него наверняка оказалась вся равнина… и линия обороны Союза. Только вот с по ту сторону вряд ли кто мог бы даже знать о единственной пушке лемутов поднявшейся сейчас во мраке, среди снежной бури.
А Густав и Эрих увидели орудие, что притащили сюда служители Врага.
На поднятой высоко платформе стояли три массивных бронированных прожектора, от которых вниз тянулись провода. Эти прожектора и были “казенной частью” орудия. А стволом... перед прожекторами была закреплена цилиндрическая клетка с добрую цистерну размером. Ее прутья были из ярко блестящего металла и между ними время от времени проскакивали с глухим треском разряды. Внутри клетки, в самом центре хромированных прутьев и разрядов, висел черный шар. Метра три в диаметре, он чуть покачивался из стороны в сторону. Кусок совершеннейшей черноты, как будто из мира вырезали кружок каким-то дьявольским стеклорезом. На поверхность шара медленно всплыли три красных пятна, указывая куда-то на юг. А потом орудие негромко загудело и в недрах прожекторов, за черным шаром, начал медленно нарастать свет…
Такой штуковины Эрих раньше не встречал, но баек о ней слышал достаточно. И даже если байки эти, как и положено, делить на десять, картина все равно получалась совершенно безрадостной. Он, конечно, мог бы гордиться тем, что видел настоящую орбу и пока еще жив, только вот что-то не хотелось. А еще за ней начинал ярко разгораться прожектор, а густая, абсолютно черная тень стала постепенно вытягиваться...
Больше всего хотелось просто побежать отсюда, сломя голову, но, к счастью, Эрих не имел свойства от страха переставать соображать, а потому уже понял, что казавшаяся еще недавно относительно безопасной линия укреплений скоро может стать смертельной ловушкой. А значит, без геройства сегодня не обойдется. И от этой мысли ему стало настолько жутко, что Эрих сам себе удивлялся, как он еще не обгадился, не зарыдал или не сделал еще какую-нибудь глупость. В какой-то момент страх стал таким сильным, что наполнил все его существо, так что больше бояться уже просто не получалось, и тогда ему каким-то странным образом стало спокойней. Он просто знал, что должен сделать, а все прочие чувства отключились.
- Надо вернуться и расх*ярить эту черную дрянь, - голос его был твердым, хотя таких интонаций он раньше сам за собой не замечал. Штайнер указал на пятно черноты в "стволе" орудия, - а то она тут все накроет.
Только вот ни один, даже самый зарвавшийся враль ни разу на его памяти не рассказывал, будто убил орбу. Сбежал - да, запросто, а вот чтобы убить... ну значит, Эрих станет либо первым, кто это сделал, либо очередным трупом...
Отредактировано Маргарита Тайльманн (2015-10-12 23:15:07)
- Е**ть. - героем Густав не был ни разу. И вообще всегда считал, что парни, кто лишен страха долго не выживают. Подобный взгляд на вещи не вызывал большого уважения у многих сослуживцев, но все всегда знали, что если какая неприятность - Густав первый поймет в какую сторону от нее драпать.
И в этот раз все чувства егеря говорили ему о том, что бежать надо от лемутов подальше. Искажение, подобно некоторым мутантам, Густав конечно чуять не умел. Но не надо было быть мутантом, чтобы ощущать неправильность этой гадости, что прет со Стены.
С такой связываться лучше в строю , когда слева и справа по сотне винтовок. А лучше - вообще издалека, при помощи парочки артиллерийских батарей.
Но возможности связаться со своими не было.
А несмотря на весь страх, рассудок подсказывал егерю единственно верный выход - чем дальше от страшного орудия, тем шире тень от орбы и тем сложнее ее избежать. Так что безопаснее всего под самой "пушкой". Как раз там, где находятся лемуты.
- Это Орба, парень. - стараясь придать своему голосу твердости сообщил егерь.
- Стрелять по ней - только пули тратить. Сейчас мы тенью ее накроемся и все... п*зда нам. И всем кто сейчас смотрит из окопов - тоже. Давай за мной... помогай!
Слова как-то помогали егерю справиться с паникой - выучка постепенно брала свое. Руки и ноги делали именно то, что должны были делать.
Ноги - несли Густава выше к вершине холма. Сейчас не до скрытности - способ быстро найти отряд был только один. Сорвав с плеча винтовку, егерь прицелился в один из прожекторов - не факт, что шестигранная пуля пробьет бронестекло, но... чем Враг не шутит?
Цель отменная, неподвижная...
Сухой треск винтовочного выстрела далеко разносится над холмами и пуля устремляется в цель. И сразу вслед за ним - крик - "ПАРНИ! За мной на эту х..ровину! Если ее не разнести - все сдохнем!!"
Конечно было бы очень по-геройски возглавить атаку отряда, лично штыком затыкать голема-оператора, а потом разломать проклятую штуковину. А лучше развернуть в сторону лемутов и пусть их порвет всех, тварей поганых.
Но Густав не был бы самим собой, если б не знал когда следует прекращать геройствовать и пора прятаться - сразу после крика, егерь ловко прыгнул в сторону одного из склонов, спускаясь вниз в облаке снежной пыли.
Был человек и нету - ну а точнее есть, конечно, выбирает позицию для нового выстрела ...
Пуля врезалась в бронестекло прожектора. Мгновение ничего не происходило, а потом левый нижний прожектор взорвался с оглушительным грохотом и ослепительной вспышкой, брызнув во все стороны фонтаном раскаленных осколков стекла и металла. Густав видел, как два других прожектора ярко вспыхнули, а клетка Орбы заискрила под ударами осколков. Тень Орбы метнулась по снегу вперед и вправо, стремительно разрастаясь... и где-то далеко за спинами солдат, превращаясь в громадное черное пятно со стадион размером. Это пятно далеко за пургой мазнуло самым краем по линии окопов и оттуда донеслось несколько испуганных вскриков и выстрелов. А потом два уцелевших прожектора дернулись на гидравлических опорах. Орба в явно поврежденной клетке поплыла вниз, вверх... прицел сбился и страшная тень, вытянувшись на снегу, унесло куда-то вверх. С глухим щелчком отключилось питание. Перед тем, как прыгнуть, Густав увидел голема-оператора, дергающего какой-то рубильник и прожектора погасли окончательно. Песня и шум работ стихли. Их сменил дикий, рвущий уши вой.
http://www.youtube.com/watch?v=m3LGopSVju4
Раздались хриплые крики и топот ног. Егеря, матерясь, молясь, сдергивая с перевязей винтовки, без какого-либо подобия строя рванулись к краю холма. Еще несколько пуль высекли искры из бортов орудийной платформы. Еще один прожектор заискрил и задымил горелой проводкой.
Потом солдаты союза достигли края насыпи и началась отчаянная перестрелка. Отчаянная еще и по тому, что в ответ на первые несколько пуль по импровизированному укрытию ударила серия яростно трещащих энергетических дуг, как будто молний или раскаленных добела стальных проволок. Двоих стрелков, попавших под удар, буквально разметало по брустверу пятнами копоти, горелых ошметков и редких брызг крови. Люди справа и слева от них у ужасе укрылись за возвышением, следуя примеру Густава. Стрельба стихла и стал слышен топот множества ног и рев лемутов по ту сторону.
Эрих побежал в атаку вместе со всеми, только вот раз не получилось разнести диковинное орудие сразу, было уже понятно, что дело дрянь. Лемутов поблизости было явно больше, чем разведчиков, но отряд уже обнаружил себя, и оставалось только отстреливаться, что Эрих и делал. Пока бежали вперед, он не заметил, куда запропастился сержант, но было и не до того. Даже если он решил свалить, как запахло жареным, бросив своих людей перед, волноваться по этому поводу было уже поздно.
Одна радость - прожекторы выключились, и теперь хотя бы жуткой черной тени можно было не опасаться. Но тут случилась новая напасть: ослепительно яркая в темноте электрическая дуга сожгла и разметала на куски егеря прямо рядом с Эрихом, так что тот на несколько секунд ослеп и видел перед собой только разноцветные пятна среди черноты. Спасли его только рефлексы - раньше, чем сориентировался, и сообразил, что к чему, он отпрыгнул куда-то назад, прокатившись немного вниз по склону. К счастью, глубокий снег довольно быстро затормозил его движение, а уткнуться в него лицом помогло прийти в себя. Матерясь сквозь зубы и быстро моргая, чтобы вернулось зрение, Эрих развернулся и пополз вверх по холму.
Лемуты уже отреагировали на внезапное нападение, и их рев ясно давал понять, что проклятые твари уже бегут рвать наглых людей на куски, но основной целью все еще оставалось орудие. Так что Эрих так быстро, как мог, добрался до вершины холма. Его было пока не видно, а перспектива высунуться и угодить под эту электрическую - или какая она там? - хреновину совсем не радовала, но делать что-то было надо. Он подполз еще немного выше, выискивая мутанта, который управлял орудием, ведь было понятно, что без него тут ничего не работает. Без прожекторов это было уже не такой просто задачей, но Эрих все же прицелился и выстрелил...
Крики, гул разрядов, тошнотворный звук разрываемого тела. Густав отлично знал эту какофонию - не впервые доводилось сражаться с жителями Стены. И каждый раз удавалось уносить ноги. Впрочем, каждый раз при новом столкновении Густав хорошо помнил о том, сколько хороших парней полегло вот в таких вот стычках. И совершенно не горел желанием к ним присоединиться.
Но отступать сейчас было опасней, чем оставаться - рассеявшись, отряд легко бы попал под восстановленную пушку. И шансов бы не было совсем.
Впрочем, у Густава ушло несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями и взять панику под контроль. Окликнув ближайшего бойца он делает ему жест в сторону окопов.
- Беги к нашим с докладом! Живо! Мы тут их задержим... Повезло, считай, тебе салага!
Командный голос сержанта быстро набирал силу - все-таки сражение было его родной стихией, в руках было оружие, а твари были смертны!
Перезаряжая винтовку, сержант выбирал себе цель.
Выбрал. Поднялся выше. Прицелился. Дождался пока тошнотворная фигура очередного лемута перестанет прыгать в прицеле.
Бабах! Винтовка толкнулась в плечо, - сержант привычно успел увернуться от удара оптической трубкой в глаз. Согласно солдатским байкам тех, кто долго пользовался шестигранными винтовками можно было отличить по не сходящему синяку на глазу. Густав слишком давно был знаком со своим оружием, чтобы позволять давать сдачи во время выстрелов...
Оглядевшись, он начинает раздавать указания.
- Дитрих! Хайнц! С той стороны обходите...
- Доброволец, как там тебя... будешь героем! Вместе с Мартином - пошли с той стороны! Как сможете - поломайте эту хреновину!!- махнув рукой Эриху, Густав начинает пробираться сквозь снежную мглу, собирая прочих бойцов План был предельно прост - перегруппироваться на вершине холма, оттянув на себя внимание лемутов в то время как четверо диверсантов проберутся ближе к пушке и попортят ее механизм.
Оставалось лишь надеяться, что у Эриха и товарищей хватит смекалки придумать за что дернуть, чтобы эта махина развалилась. Взрывчатки егеря с собой не носили...
От стрельбы и криков у Эриха заложило уши. Лемуты Стены оказались совсем не таким врагом, как более привычные мантикоры, оборотни или рапторы. Собственно рвать зубами и когтями егерей никто не кинулся… вместо этого, на самый верх холма и кромку насыпи обрушился настоящий шквал огня. Пока Эрих и Густав карабкались наверх, они видели, как один егерь дернулся, вскрикивая от боли и скатился вниз, зажимая пулевую рану в плечо. Электрическая дуга, оглушительно треща, еще раз прогулялась по огневым позициям, но в этот раз никого не зацепила. С той стороны трещал минимум один пулемет и среди позиций солдат взлетали фонтанчики снега и мерзлой земли. Солдаты союза в долгу не оставались…
Это Эрих прекрасно увидел, наконец добравшись и выглянув из-за кромки. Попавшие под огонь возле платформы “Орба-прожектора”, лемуты были большей частью перебиты и валялись бесформенными мешками лишенных кожи мышц. Лишь высокий серый андроид прислонялся к лафету, водя из стороны в сторону своей трубой с линзами. Вот, ему в грудь ударила пуля, высекла фонтанчик искр и оставила небольшую вмятину. Вторая пуля, посланная Эрихом, ударила это механическое подобие человека в голову, заставив металлическое подобие лица чуть дернуться и перекоситься, но падать уцелевший оператор орудия отказался.
По позиции егерей стреляли со стороны поезда. С тех самых оборудованных огневыми гнездами вагонов. Некоторые лемуты залегли возле сваленных здесь же шпал и строительного инвентаря. Вот, рядом с Густавом в мерзлую землю вонзился ржавый гарпун из пружинного ружья. Очередь из пулемета с передового вагона прочесала верхнюю кромку холма и еще один егерь молча упал, получив пулю в переносицу. Пуля из винтовки Густава в ответ срезала верхнюю половину черепа одному из пулеметчиков, заставив корявое бескостное тело повалиться за бронещиток. На его место тут же вскочил уродец с гнилозубыми ртами вместо глаз и руками, на которых все пальцы были большие и без ногтей. Пулемет застрочил вновь. Под таким огнем егери едва умудрялись отстреливаться. Двое поплатились только за попытку приподнять голову, чтобы взять прицел получше. А потом раздался пронзительный, режущий уши свисток… да да, тот самый звук, который солдаты уже слышали. Его источником была серебристая громада локомотива. По этому звуку, как по команде, от основной массы лемутов отделилось с полсотни существ и угрюмо ринулись вперед, к позиции поврежденного орудия и Орбы, пока их сородичи прижимали егерей к земле огнем и не давали поднять головы.
Орудия стояло, слабо искря и дымясь. Человекоподбный голем прикрывался у его основания, хотя пули явно причиняли ему не много вреда… а вот само орудие было явно повреждено и серьезно. Все три прожектора, простреленные и с разбитыми стеклами – дымились. Клетка Орбы, от которой к платформе и дальше вели толстенные кабели, тоже слабо искрила и по ней пробегали яркие сполохи. Тень больше не появлялась. Четверо солдат, тем временем, по приказу сержанта, не показываясь лемутам, обходили холм и вот как раз сейчас показались по обе стороны, чтобы увидеть все это.
Отредактировано Хайрин (2015-10-26 19:27:14)
Вы здесь » Полисы: Лабиринты Айзена » Квесты » "Ад на колесах" - где-то январь-февраль 706
