Встретившись взглядом с инквизитором, Николас недовольно поджал губы, желая сказать пару ласковых, но, видя растерянный взгляд парня, подумал, что тот сам находится в не менее щекотливой ситуации - нагрузил на свои плечи слишком много ответственности, и теперь должен был контролировать все и вся. Стражники не отличались особым умом, и, вместо того, чтобы подождать в сторонке со «злоумышленником», накинулись к парню с докладом о поимке Линдберга.
Однако ученый не успел и рта раскрыть, как к нему подскочила бойкая подвижная девица и попросту увела его, под удивленные взгляды стражей и, видимо, самого инквизитора. Однако, Николас не чувствовал такой уж необходимости так заботиться о его ранах - там, на площади перед собором были те, кому было явно хуже, и царапины на руке - не самая страшная травма, которая могла бы случиться с ученым.
Когда они достаточно отдалились от стражи, Николас попытался остановить девушку:
- Уважаемая фюрхен, не хочу показаться неблагодарным за вашу заботу, но мои раны - это сущие пустяки, по сравнению с теми, что получили люди при взрыве. Вам и самой нужно быть осторожнее, ведь люди инквизиции могут заподозрить вас в причастности к случившемуся, раз уж меня прямо назвали преступником…
Однако девушка остановилась только тогда, когда они оказались на безлюдной улице, и мужчина понял, что она решила помочь ему не сколько в медицинском плане, сколько в плане побега от назойливой стражи, которая уже записала Линдберга в злоумышленники. И все же, несмотря на это он не мог просто сбежать, так и не внеся свою лепту в поимку преступников.
- Я вам весьма благодарен, - сказал ученый и, взяв тонкую ладошку девушки, на миг прижался губами к ее руке, легко улыбнувшись. - Мне сейчас там делать нечего. Прошу, возвращайтесь на площадь - ваши услуги там будут неоценимы, а я… - он услышал чьи-то шаги и нахмурился. - Я у вас в долгу. Мое имя - Николас Линдберг.  Если вам потребуется любая помощь - найдите меня, это имя достаточно известно. Прощайте.
С этими словами он развернулся и зашагал прочь по заснеженной улочке, все еще не оставив идею наведаться в библиотеку, пока стражники не выследили его и вновь не схватили ни за что.

- Я же сказала, - ровно отозвалась София, глядя на стражиков. -  Или они хотели, чтобы их запомнили, как Камаррцев. Что наиболее вероятно, если они не идиоты.
«Да что они могли заметить?» - раздосадовано подумала она, оглянувшись на компаньонок.
- Могу, да. Если у вас найдется, чем и на чем рисовать, - выпалила она быстрее, чем мать успела что-то возразить. – Правда, художник из меня сильно так себе.
Тут София несколько лукавила. Образование включало уроки графики и живописи и, хотя, фюрхен Виттельсбах вряд ли когда-либо снискала бы славу гениального художника, на посредственный портрет она была вполне способна.
Франциска Виттельсах явно хотела сказать что-то еще, но потом передумала. Ее серые глаза как-то хищно прищурились и в целом, вид явно намекал, что Ингве теперь до конца своих днейбудет сидеть  в какой-нибудь Единым забытой деревне. Настолько забытой, что даже волки-мутанты туда забредают раз в год.
- Вряд ли они что-то видели. Слишком напуганы, - «и большинство из них безнадежно глупы» - мысленно дополнила София  и жестом подозвала оставшуюся группку девушек.
Она была благодарна Ингве, что он не прогнулся под грозным взглядом матери и она могла теперь сделать хоть что-то, кроме как сидеть в теплом особнячке.  Мало кому это удавалось. По крайней мере тем, кто дорожил своей должностью и положением. Этот мальчишка (хотя он и был, кажется, ровесником Софии), кажется, думал о долге больше, чем о проблемах со служебным положением. Или просто не знал, чем для него может обернуться его излишнее рвение.
- Идемте, - София не спеша направилась в сторону госпиталя, сохраняя то же спокойное выражение лица. - За что они так с эрром Линдбергом?

Отредактировано София Виттельсбах (2015-10-19 11:34:18)

Ингве оглянулся. Девушки, подозванные Софией, стайкой испуганных воробушков зябко жались друг к другу. Однако при этом они не забывали бросать на стражников, да и на всех особей мужского пола старше четырнадцати-пятнадцати лет кокетливых взгляды.  Фыркнув экзорцист перевел взгляд на старшую Виттельсбах. Вот уж кто и пламя в ледышку превратить сумеет, коли будет греть не так, как подобает.
Со стороны разрушенного собора послышались возбужденные возгласы. Встрепенувшись, Ингве вытянул шею, пытаясь сквозь мельтешившие перед глазами снежинки разглядеть то, что могло вызвать подобное оживление.
«Так, там есть кому об этом позаботиться. У тебя сейчас другое дело, вот и займись им», - тряхнув головой, парень отбросил назойливо лезшую в глаза челку и прибавил шагу, увлекая за собой свидетелей. Стоит промедлить, и фюр Виттельсбах наверняка в тот же миг утащит свою дочь подальше отсюда.
- Эрр Линдберг? - в первую секунду Ингве не понял о ком речь, - Эм… Это вы о…том человеке? Которого стража привела? Вы знакомы? Можете о нем рассказать? Можно не прямо сейчас, на ходу. Можно в госпитале. Быть может, стражники, которых я послал, уже привели его туда. Его и ту девушку-врача…
Сообразив, что от неожиданного волнения начал тараторить, не давая никому и рта раскрыть, экзорцист смешался, чуть заметно покраснел (да ладно, уши заалели только так) и до госпиталя дошел уже молча, благо тот был совсем рядом. Также молча придержал дверь, пропуская женщин, и следом за ними нырнул в мягкое тепло помещения.

Опрашивающий Хольцера остиарий сделал на своем листе пару пометок и устало вздохнул. Пальцы болели, спину ломило, а задница, кажется, уже успела стать плоской и квадратной, как тот стул на котором он сидел. И вроде времени не слишком много прошло.
- Вы уверены, что это все, что вы можете вспомнить? - переспросил Фридриха, - Слишком размытое описание. Хотя вы тоже устали и потрясены, что неудивительно. Подумайте, может, что-нибудь еще всплывет в памяти.  Если же нет, то можете быть свободны. Однако я настоятельно не советую вам покидать город в ближайшее время.